Ильин Иван Александрович (28.3.1883, Москва — 21.12.1954, Цолликон, Цюрих) — профессор, правовед, религиозный философ, литературный критик, публицист. Родился в глубоко религиозной дворянской семье. Отец, Александр Иванович Ильин - присяжный поверенный, мать, Екатерина Юльевна Ильина - лютеранка, перешедшая в православие. Крещен 22 апреля в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами.  

 

Итак, ты думаешь, что можно прожить без любви: силь­ною волею, благою целью, справедливостью и гневной борьбой с вредителями? Ты пишешь мне: «О любви лучше не говорить: ее нет в людях. К любви лучше и не призывать: кто пробудит ее в черствых сердцах?»...

 

Милый мой! Ты и прав, и не прав. Собери, пожалуйста, свое нетерпеливое терпение и вникни в мою мысль.

 

Нельзя человеку прожить без любви, потому что она сама в нем просыпается и им овладевает. И это дано нам от Бога и от природы. Нам не дано произвольно распоря­жаться в нашем внутреннем мире, удалять одни душевные силы, заменять их другими и насаждать новые, нам не свойственные. Можно воспитывать себя, но нельзя сломать себя и построить заново по своему усмотрению. Посмотри, как протекает жизнь человека. Ребенок применяется к ма­тери – потребностями, ожиданием, надеждою, наслажде­нием, утешением, успокоением и благодарностью; и когда все это слагается в первую и нежнейшую любовь, то этим определяется его личная судьба. Ребенок ищет своего от­ца, ждет от него привета, помощи, защиты и водительства, наслаждается его любовью и любит его ответно; он гордится им, подражает ему и чует в себе его кровь. Этот голос крови говорит в нем потом всю жизнь, связывает его с бра­тьями и сестрами и со всем родством. А когда он позднее загорается взрослою любовью к «ней» (или, соответствен­но, она к «нему»), то задача состоит в том, чтобы превра­тить это «пробуждение природы» в подлинное «посещение Божие» и принять его, как свою судьбу. И не естественно ли ему любить своих детей тою любовью, которой он в своих детских мечтаниях ждал от своих родителей?.. Как же обойтись без любви? Чем заменить ее? Чем заполнить страшную пустоту, образующуюся при ее отсутствии?

 

Нельзя человеку прожить без любви и потому, что она есть главная выбирающая сила в жизни. Жизнь подобна огромному, во все стороны бесконечному потоку, который обрушивается на нас и несет нас с собою. Нельзя жить всем, что он несет; нельзя отдаваться этому крутящемуся хаосу содержаний. Кто попытается это сделать, тот растра­тит и погубит себя: из него ничего не выйдет, ибо он погиб­нет во всесмешении. Надо выбирать: отказываться от очень многого ради сравнительно немногого; это немногое надо привлекать, беречь, ценить, копить, растить и совершенст­вовать. И этим строить свою личность. Выбирающая же сила есть любовь: это она «предпочитает», «приемлет», «прилепляется», ценит, бережет, домогается и блюдет вер­ность. Л воля есть лишь орудие любви в этом жизненном делании. Воля без любви пуста, черства, жестка, насиль­ственна и, главное, безразлична к добру и злу. Она быстро превратит жизнь в каторжную дисциплину под командой порочных людей. На свете есть уже целый ряд организа­ций, построенных на таких началах. Храни нас Господь от них и от их влияния... Нет, нам нельзя без любви: она есть великий дар – увидеть лучшее, избрать его и жить им. Это есть необходимая и драгоценная способность сказать «да», принять и начать самоотверженное служение. Как страшна жизнь человека, лишенного этого дара! В какую пустыню, в какую пошлость превращается его жизнь!

 

Нельзя человеку прожить без любви и потому, что она есть главная творческая сила человека.

 

Ведь человеческое творчество возникает не в пустоте и протекает не в произвольном комбинировании элементов, как думают теперь многие верхогляды. Нет, творить можно только приняв богозданный мир, войдя в него, вросши в его чудесный строй и слившись с его таинственными путями и закономерностями. А для этого нужна вся сила любви, весь дар художественного перевоплощения, отпущенный чело­веку. Человек творит не из пустоты: он творит из уже сотво­ренного, из сущего, создавая новое в пределах данного ему естества – внешне-материального и внутренно-душевного. Творящий человек должен внять мировой глубине и сам запеть из нее. Он должен научиться созерцать сердцем, видеть любовью, уходить из своей малой личной оболочки в светлые пространства Божий, находить в них Великое – сродное – сопринадлежащее, вчувствоваться в него и создавать новое из древнего и невиданное из предвечного. Так обстоит во всех главных сферах человеческого твор­чества: во всех искусствах и в науке, в молитве и в право­вой жизни, в общении людей и во всей культуре. Культура без любви есть мертвое, обреченное и безнадежное дело. И все великое и гениальное, что было создано человеком – было создано из созерцающего и поющего сердца.

 

Нельзя человеку прожить без любви, потому что самое главное и драгоценное в его жизни открывается именно сердцу. Только созерцающая любовь открывает нам чу­жую душу для верного, проникновенного общения, для взаимного понимания, для дружбы, для брака, для вос­питания детей. Все это недоступно бессердечным людям. Только созерцающая любовь открывает человеку его роди­ну, т. е. его духовную связь с родным народом, его на­циональную принадлежность, его душевное и духовное лоно на земле. Иметь родину есть счастье, а иметь ее мож­но только любовью. Не случайно, что люди ненависти, современные революционеры, оказываются интернацио­налистами: мертвые в любви, они лишены и родины. Толь­ко созерцающая любовь открывает человеку доступ к. рели­гиозности и к Богу. Не удивляйся, мой милый, безверию и маловерию западных народов: они приняли от римской церкви неверный религиозный акт, начинающийся с воли и завершающийся рассудочной мыслью, и, приняв его, пре­небрегли сердцем и утратили его созерцание. Этим был предопределен тот религиозный кризис, который они ныне переживают.

 

Ты мечтаешь о сильной воле. Это хорошо и необходимо. Но она страшна и разрушительна, если не вырастает из созерцающего сердца. Ты хочешь служить благой цели. Это верно и превосходно. Но как ты увидишь свою цель, если не сердечным созерцанием? Как ты узнаешь ее, если не совестью своего сердца? Как соблюдешь ей верность, ес­ли не любовью? Ты хочешь справедливости, и мы все должны ее искать. Но она требует от нас художественной индивидуализации в восприятии людей, а к этому спо­собна только любовь. Гневная борьба с вредителями бы­вает необходима и неспособность к ней может сделать человека сентиментальным предателем. Но гнев этот должен быть рожден любовью, он должен быть сам ее воплоще­нием, для того, чтобы находить в ней оправдание и меру... Вот почему я сказал, что ты «и прав и не прав». И еще: я понимаю твое предложение «лучше о любви не говорить». Это верно: надо жить ею, а не говорить о ней. Но вот посмотри: в мире раздалась открытая и безумная пропаганда ненависти; в мире поднялось упорное и жесто­кое гонение на любовь – поход на семью, отрицание роди­ны, подавление веры и религии. Практическая бессердеч­ность одних увенчалась прямою проповедью ненависти у других. Черствость нашла своих апологетов. Злоба стала доктриною. А это означает, что пришел час заговорить о любви и встать на ее защиту.

 

Да, в людях мало любви. Они исключили ее из своего культурного акта: из науки, из веры, из искусства, из этики, из политики и из воспитания. И вследствие этого современное человечество вступило в духовный кризис, не­виданный по своей глубине и по своему размаху. Видя это, понимая это, нам естественно спросить себя: кто же пробудит любовь в черствых сердцах, если она не пробу­дилась от жизни и слова Христа, Сына Божия? Как брать­ся за это нам, с нашими малыми человеческими силами?

 

Но это сомнение скоро отпадает, если мы вслушиваемся в голос нашего сердечного созерцания, уверяющего нас, что Христос и в нас и с нами...

 

Нет, мой милый! Нельзя нам без любви. Без нее мы об­речены со всей нашей культурой. В ней наша надежда и на­ше спасение. И как нетерпеливо я буду ждать теперь твое­го письма с подтверждением этого.