Письмо к умирающей сестре

Прощай, сестра!

Господь да благословит исход твой и путь твой по твоем исходе. Ведь ты не умрешь. Тело умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая.

Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им, и наши им передай приветы, и проси попещись о нас.

Тебя окружат твои дети — со своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь.

Так не ужасайся, видя приближающуюся смерть. Она для тебя — дверь в лучшую жизнь.

Ангел Хранитель твой примет душу твою и поведет ее путями, какими Бог повелит. Грехи будут приходить. Кайся во всех.

И будь крепкой веры, что Господь и Спаситель все грехи кающихся грешников изглаждает. Изглаждены и твои грехи, когда покаялась.

Эту веру поживее восставь в себе и пребудь с нею неразлучно.

Даруй же, Господи, тебе мирный исход!

День-другой — и мы за тобою. Скоро свидимся. Потому не тужи об остающихся!

Прощай! Господь с тобой!

* * *
Как трогательно это письмо старца — святителя к его умирающей сестре!

Каким спокойствием, какою крепкою верою — живою уверенностью в будущей блаженной жизни дышит оно!

Будто старец провожает сестру в недальний путь-дорогу; путь этот не в неведомую страну: он ведет в дом Отчий, где ждут нас наши присные, прежде нас туда Богом позванные...

Старец-святитель посылает всем им поклон и привет, просит их молитвенного попечения о себе... А любимой сестре желает мирного, доброго пути — христианской непостыдной кончины и сам обещает не замедлить: "день-другой — и мы за тобою"...

Вот как праведник-христианин смотрит на смерть.

Вот как он провожает и дорогих сердцу в загробную жизнь.

Не слышится ли в его словах победного слова: Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа? (1 Кор. 15; 55).

А вот послушайте, что пишет он к скорбному мужу умирающей сестры:

"Милость Божия буди с вами!

Я всегда молился и молюсь, чтобы Господь дал сестре пожить немного, пока последние дети станут на ноги. Но судя по тому, что вы сказали, теперь уже надо молиться о мирной кончине.

— Что же делать? Что судил Бог, тому надо покориться.

Что умирает, ничего необыкновенного нет. Вслед за нею и мы пойдем тою же дорогою.

Это общий всех путь. Но все же смерть поражает всех, и мы всех умирающих имеем так, как бы они нечаянно умерли.

Вы останетесь доканчивать воспитание и пристроение детей, а она отойдет, и там, что нужно и можно, приготовит для встречи вас.

Будьте мужем силы. Скрепите сердце и мужайтесь.

Ведь сестра сама не умрет, тело умирает, а лицо умирающее остается. Переходит только в другие порядки жизни.

Вот и вы, когда она отойдет, туда переходите вниманием. В теле, лежащем под святыми и потом выносимом, ее нет.

И в могилу не ее прячут. Она в другом месте. Так же жива как и теперь.

В первые часы и дни она будет около вас. И только не поговорить, да и увидеть ее нельзя, а то тут... Поимейте сие в мысли.

Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отраднее.

Те, кои обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жильем.

То же будет чувствовать и сестра. Ей там лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась.

Она смотрит и, верно, дивится сему.

У отшедших скоро начинается подвиг перехода через мытарства. Тут нужна ей помощь!

— Станьте тогда в этой мысли, и вы услышите вопль ее к вам: "Помоги!" — Вот на что вам надлежит устремить все внимание и всю любовь к ней.

Я думаю, самое действительное засвидетельствование любви будет — если с минуты отхода души, вы, оставя все хлопоты о теле другим, сами отстранитесь и, уединясь где можно, погрузитесь в молитву о ней в новом ее состоянии и новых неожиданных нуждах.

Начав так, будьте в непрестанном вопле к Богу о помощи ей, в продолжение шести недель, да и далее.

В сказании Феодоры — мешец, из которого Ангелы брали, чтобы отделываться от мытарей, — это были молитвы ее старца.

То же будут и ваши молитвы...

Не забудьте так сделать. Се и любовь!

Поскорее и меня известите... и я тоже начну, — и дети так пусть делают. Это будет дело...

А слишком горевать и убиваться мало имеет смысла. Я пишу так, будто совершенно уверен, что сестра непременно умрет.

Мне даже думается, что она умерла. Когда она уже такою стала, как вы писали, нечего более обманывать себя надеждами, для которых нет никакого ручательства..."

Вот еще письмо великого в своем смирении подвижника-святителя к матери, которая схоронила свою дочь и искала утешения у почившего в Бозе затворника:

"Милость Божия буди с вами!

Плачьте, плачьте!

В этом нет ничего неестественного и укорного.

Диво было бы, если бы мать не плакала о смерти дочери. Но при этом надо знать меру: не убиваться и не забывать тех понятий о смерти и умерших, которые даются нам христианством.

Умерла! Не она умерла, умерло тело: а она жива, и так же живет, как и мы, только в другом образе бытия.

Она и к вам приходит и смотрит на вас. И, надо полагать, дивится, что вы плачете и убиваетесь, ибо ей лучше.

Тот образ бытия выше нашего. Если бы она явилась и вы попросили бы ее войти опять в тело, она ни за что не согласилась бы.

Зачем же вам вступать с нею в такое разногласие?

Желать того, что ей противно?

Какая тут будет любовь?

Нельзя не пожалеть, что не пришлось вам лишний раз взглянуть в очи ее, последнее услышать слово от нее, последнее дать ей объятие материнской любви...

Ну вот и поплачьте. Только все немножко. Телесные ее очи закрылись, а душевными она смотрит; смотрите и вы на нее душою своею.

Не воображайте ее в могиле. Там ее нет, там тело ее; а она вне, и теперь, может быть, при вас стоит. Язык ее замолк, но она не лишена возможности говорить вам в сердце.

Внимайте и услышите: "Мамочка, не тужи и не убивайся. Я с тобою и мне очень хорошо!" Отвечайте же и вы ей: "Ну слава Богу, что тебе лучше". Объятия ее застыли, не прострутся более. Но она собою, как душа, может объять душу вашу и так же тепло, как теплы обычные объятия. Отвечайте же и вы спокойною, немятущеюся памятию о ней...

Вот и все. Благослови вас Господи и утеши".

Источник с изменениями и правкой редакции: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_5261/