В статье поднимается вопрос об абсолютно циничной и беспринципной полиции, которая уже скоро окончательно превратится в зомбированных псов стремительно создаваемого полицейского антихристианского государства.
Если спросить любого человека о том, что он думает по поводу
того, что творится в сегодняшней полиции, то ответ будет однозначным:
"БАРДАК". Менты сейчас - это первая мафия! Да что тут лукавить, так и
есть!
Однако, слышать такие подробности от бывшего начальника МУРа, как-то не приходилось...
Весьма откровенное и увлекательное интервью дал бывший начальник МУРа Александр Трушкин.
— Давайте начнем с главного: почему ушли из МУРа за две недели до того,
как вам должны были присвоить звание генерала? (Мы давно знаем друг
друга и на «ты», но есть правила газетного этикета — потому буду
выкать.) К тому же многие москвичи связывали именно с вами надежды на
реальную реформу столичной полиции…
— Я не гонюсь за
генеральскими званиями. Я ушел от маразма, который сейчас там
образовался. Другими словами, потому, что в погоне за статистикой,
«палками», «галками» нет никакой работы. Стало даже хуже, чем раньше:
тонны бумаг, бесконечные совещания, а на земле работать некому. Я не
буду участвовать в этой «палочной» системе и никогда не участвовал. Хотя
и знаю, что можно этими дутыми цифрами манипулировать, не выходя из
кабинета, но для меня на первом месте — реальные раскрытия преступлений,
а не «палочки» и то, как красиво доложить руководству.
— На
недавней итоговой коллегии столичного главка министр Колокольцев заявил,
что московскую полицию ожидает комплексная проверка. Еще он выразил
озабоченность манипуляциями со статистикой и ростом жалоб граждан на
отказы полицейских принимать заявления. Им было сказано, цитирую: «Я еще
раз предупреждаю: прекратите практику перевода сотрудников из регионов,
где работали». Это камень в огород начальника столичной полиции
Анатолия Якунина, он же приехал из Орла и привел с собой земляков?
— Министру виднее. Я думаю, что Владимир Александрович увидел: в Москве
пошли не по тому направлению. Он всегда призывал к живой работе,
боролся за раскрытие конкретных преступлений, за взаимодействие между
службами. А сейчас, как я уже говорил, происходит полный раздрай и
работа на статистику. Понимаете, приезжие сотрудники, которых назначают
на высокие должности, в основном не понимают московской специфики. У них
раньше были небольшие участки, где все друг друга знают, а в Москве за
каждым углом — сюрпризы. Например, в любой области уже заранее известно,
кто в конкретный ресторан ходит, какая группировка и какой контингент. И
когда там начинается драка или стрельба, то вычислить всегда можно. А в
столице в рестораны ходит кто угодно и когда угодно. И когда начинают
спрашивать: «А почему ты не знал, что в этом ресторане будет драка или
стрельба?» — как отвечать? Это маразм и дебилизм…
— Давайте вернемся в 2012 год, когда вы возглавили МУР. Что сразу смутило?
— Когда я стал разбираться по отделам, то понял: руководители
достаточно слабые. Пришлось чистить и менять. Кто захотел меняться и
обучаться, тот остался…
— А что значит — слабые руководители?
— Ну они не знают, где их подчиненные, что они делают и с кем
встречаются. Не знают и не читают даже материалы дел, которые у них
находятся. Я вынужден был вызывать рядовых сотрудников, чтобы они мне
докладывали, потому что руководители не вникали в суть и не
интересовались. Все было на самотеке. В шесть часов все бегут домой, с
людьми на земле никто не хочет работать.
Я как-то решил проверить: сколько ночью задействовано оперативников? Оказалось, на всю Москву — 15 человек.
— Вас пытались купить?
— Меня и раньше пытались купить. Напрямую — нет, а подходы через
подчиненных искали. Я слышал, что «обнальщики» (участники преступных
схем по обналичиванию криминального и коррупционного капитала. — Ред.)
предлагали через каких-то посредников 500 тыс. долларов в месяц. Типа
чтобы я их не трогал. В оперативных материалах есть прослушки их
разговоров, где один говорит другому: «Трушкину бесполезно «заносить»,
он же честный отморозок». Потом через неких сотрудников лица,
организующие незаконную миграцию, — предлагали миллионы. А я им в ответ —
уголовное дело. В итоге некоторых сотрудников выгнали или посадили.
— А предателей в московской полиции много?
— При планировке мероприятий часто сталкивались с тем, что информация уходила, и много чего срывалось.
— Продавали информацию преступникам?
— Да. Ну например, большие проблемы создавал отдел по угону
автотранспорта (7-й отдел МУРа. — Ред.). И не секрет, что сотрудники
полиции «крышуют» преступные группы. Не мелочь всякую, а серьезные ОПГ,
которые угоняют дорогие иномарки. Я выяснил, что ни одна из таких
преступных групп в Москве не была задержана. Не было никаких разработок,
чтобы сели все участники ОПГ. Создавалась видимость работы и
задерживалась всякая мелочь. Каналы ухода машин из Москвы не выявлялись и
не перекрывались, а дорогие иномарки продолжают угонять. Я по
результатам проверки отдела вывел за штат несколько человек. Однако
потом их без всяких проверок взяли в ГУУР (Главное управление уголовного
розыска МВД. — Ред.), и они и дальше продолжают «бороться» с
угонщиками. Хотя все знают, что эти сотрудники имеют связь с
криминальными структурами.
— Какой, на ваш взгляд, уровень коррупции в столичной полиции?
— Большой. Вся проституция находится под сотрудниками полиции. Те же наркопритоны…
— Мне рассказывали, что вы прямо в глаза говорили некоторым
руководителям, «крышующим» проституцию: «Какой ты полицейский? Ты —
сутенер!»
— Я им прямо говорил, что о них думаю. Я привык
работать открыто, без всяких темных схем. За это они меня… ну очень
сильно любят. (Смеется.)
Вся проституция находится под
сотрудниками полиции. Те же наркопритоны… В Москве функционируют около
15 обменных контор, где нелегально обналичивают черный нал. Целыми
мешками деньги носят. Я написал письмо начальнику столичного главка, но
все обнальные конторы по-прежнему работают
Поехали дальше.
Давайте возьмем ситуацию с подпольными автосервисами в Московском
регионе, где разбирают угнанные иномарки. 80% угнанных машин среднего
класса идет под разборку. Никто эти подпольные мастерские не трогает.
Понимаете: никто!
Когда я стал эти вопросы поднимать, то
начальники округов стали направлять в автосервисы участковых. Типа:
проведена проверка и составлен протокол. Я им говорю: «Вы что, обалдели?
Проведите оперативные мероприятия и узнайте, когда приходят ворованные
машины для разборки и ловите угонщиков. Проследите всю цепочку, выявите
автомагазины, куда доставляются ворованные запчасти». А они смотрят на
меня, как на сумасшедшего, и заявляют: «Участковые никаких нарушений не
обнаружили». Это как понимать?
Еще один интересный момент: я
выяснил, что в Москве функционируют порядка 15 обменных контор, где
нелегально обналичивают черный нал. Целыми мешками деньги носят.
Клиентов таких контор постоянно грабят со стрельбой, избиениями, были
даже убийства. У преступников наблюдателями работали женщины с детьми,
старики и обо всем докладывали: кто вошел с мешком и т.д. Задаю вопрос
начальникам округов: «Почему никто не может прикрыть эти конторы?
Давайте их уберем, преступники будут искать новые точки и, в конце
концов, засветятся». А они отвечают: «Нет законных оснований закрыть эти
конторы». Как это — нет? А провести нормальную оперативную работу? Я
написал письмо начальнику столичного главка, но все обнальные конторы
по-прежнему работают. Я считаю, что здесь коррупция — налицо. И мне
известно, что за «не трогать» обнальщики предлагают полмиллиона долларов
в месяц.
— А что происходит в территориальных отделах уголовного розыска?
— Я объехал много подразделений. Вывод: везде крайне низкий уровень.
Сотрудники не знают самых элементарных вопросов и не работают на земле. Я
уже не говорю об оперативной составляющей. Опыта никакого нет, и
оперативники не пытаются его набрать. А вся работа направлена на то,
чтобы в день обязательно сделать сводку. Вот они и занимаются всякими
подбросами, фальсификациями. Никто не проверяет, например, как
задерживаются лица с наркотиками. А я уверен: это в основном — подбросы.
Либо оперативники договариваются с наркоманами, и они под контролем
продают наркотики. Либо договариваются для статистики со своими
знакомыми. Но с притонами никто не борется. Даже если узнают адрес
притона — его не разрабатывают, лишь задерживают выходящих лиц. Потом
выдают победные сводки. Вся работа идет на это.
Я был вынужден
проверять каждую сводку и выяснил, что сотрудники уголовного розыска
занимаются полной ерундой. Доходило до маразма: допустим, задержали
гражданина за кражу кошелька. Возбуждено уголовное дело, человек
посажен. Вызываю руководителя и спрашиваю: «Объясни, пожалуйста, как
твои молодые сотрудники задержали карманника? Ведь карманники — это
узкие специалисты и профессионалы?» А он молчит. Выясняю: вранье полное,
подброс!
— А еще есть примеры?
— В одном из округов
каждый месяц задерживали наркокурьера с большой партией героина. Задаю
вопрос руководителю управления: «Что за талантливые люди работают в этом
отделе уголовного розыска? Есть ли у них хорошая агентура, «подсветка» в
этом плане, разработки по каналам доставки героина?» Получаю ответ:
«Они сами там работают и в известность нас не ставят». Вызываю этих
сотрудников и задаю тот же самый вопрос. А они: «Шли по улице и заметили
подозрительного человека. Проверили, а у него оказался килограмм
героина». Стал проверять и выясняю, что они работали с местными
наркоманами и вычисляли тайники. Затем устанавливали «закладчика»
(участника преступной группы, оставлявшего партию наркотика в
условленном месте – Прим. ред.) и под видом якобы случайного прохожего
задерживали. Я им говорю: «Так нужно было разработать всю группу
наркодельцов, отработать связи и схемы. Короче, красиво сделать». А они:
«А зачем заморачиваться?» И не раз так получалось. Вызываю
руководителей этих оперативников, и они несут какой-то бред про доверие
своим подчиненным.
В результате вообще перестали ловить
наркодилеров и стали работать на «палку» и на сводку. Я тысячу раз
говорил на совещаниях: «Хватит заниматься «палками» и
очковтирательством! Ведь уголовный розыск совсем сгниет!» Бесполезно,
как об стенку горох. Оперативники не хотят работать по-другому и не
умеют — так им легче: подбросить или сфальсифицировать…
— А как идет взаимодействие между службами?
— Никто не хочет взаимодействовать, и все делят «палки» и сводки.
Доходит до конкретных конфликтов. Например, по поводу того, кто первый
даст сводку, и кто встанет на первое место. Но ведь важно не то, кто
первый постучался в дверь или преступнику руку заломил, — мозги должны
работать! Из-за этой статистики — страшная возня, которая отнимает кучу
времени.
Или вот вопрос: почему убивают полицейских? Ответ: в
200% случаев из-за несогласованности между подразделениями. Люди едут
задерживать опасных преступников втайне от других оперативных служб,
чтобы потом не делить «палку».
Недавно так расстреляли
оперативников на Ленинградском шоссе: они ехали на задержание полностью
не подготовленные, с личными травматическими пистолетами, и о самой
операции их руководители узнали уже после расстрела.
Еще хочу
сказать о связке «оперативник—участковый». Это — самый главный момент в
системе МВД. Остальные подразделения должны оказывать помощь в
информации и аналитике. А на практике оперативники и участковые стали
низовыми подразделениями, на них все ездят. И при этом именно от них
требуют и раскрытия преступлений, и дурацкую отчетность. Они завалены
бумагами из штабов: отчетность, отчетность, отчетность… А когда работать
с людьми? Как раскрывать преступления?
— Назначен новый начальник МУРа — Игорь Зиновьев. Что он за человек?
— Не знаю… (После длинной паузы) Гораздо мягче, чем я…
— 20 октября вы подали рапорт на увольнение из МУРа. Как отреагировал министр?
— Он просил остаться и предложил другую должность в системе МВД*. Я
ответил: «Я не могу постоянно бороться с преступностью в собственных
рядах. Моя задача – борьба с внешним криминалом».
— Жизнь с нуля начинаете, взяток-то не брали?
— Почти с нуля. Хотя у меня и есть предложения по работе. Но в
госструктуры я больше не пойду. Хочу отдохнуть и пожить для семьи.
Наконец-то стал высыпаться.
— Сдались, значит?
— С
какого перепугу? Никто не сдавался. Просто в этих условиях мои знания и
опыт не нужны. Сейчас сотрудники хорошо работать и защищать народ просто
не хотят. Они привыкли обманывать, заниматься подтасовками. А я так не
умею…
Для справки: Александр ТРУШКИН родился 1 июля 1965 года в
селе Коневое Скопинского района Рязанской области. Окончил Московский
государственный технологический университет.
В милиции работал с
1986 года, поступил в 1-й полк ППСМ ГУВД Мосгорисполкома. В 1993 году
назначен на должность младшего инспектора, оперуполномоченного, потом
старшего оперуполномоченного уголовного розыска 68-го ОВД 7-го РУВД ЦАО
Москвы. С 1997 по 2009 год занимал разные руководящие должности в МУРе.
Принимал непосредственное участие в разработке и задержании членов
ореховской, курганской и медведковской ОПГ. В 2009 году занял пост
начальника УСБ ГУВД г. Москвы. 31 августа 2012 года указом президента
Владимира Путина назначен на должность начальника Управления уголовного
розыска ГУ МВД России по г. Москве. В октябре 2013 года подал рапорт об
отставке.
Награды: орден Мужества, две медали «За отвагу»,
медали ордена «За заслуги перед Отечеством» 1-й и 2-й степеней, медаль
«За доблесть в службе» (МВД), три медали «За отличие в службе» (МВД).
В статье поднимается вопрос об абсолютно циничной и беспринципной полиции, которая уже скоро окончательно превратится в зомбированных псов стремительно создаваемого полицейского антихристианского государства.