Что за шум стоит? Далеко слыхать.
То ли чья-то казнь, то ль гуляние,
То ль заморский гость, то ли просто тать, —
Все волнуется в ожидании.

Вдруг раздался крик: — Осади назад!
Но стена зевак, как прикована,
И выходит Муж из темничных врат,
Все лицо в крови и исплевано.

Ноги спутаны цепью медною,
Руки скручены вкрест оборкою,
Повели Его, безответного,
К месту Лобному, месту горькому.

Скоморох прилип, как запечный клоп,
Грудь выпячивал забиякою,
Примерял колпак на разбитый лоб,
Корчил рожицы, в бубен звякая.

Благородый люд свысока глядел,
Чернь бежала следом и харкала.
А у Лобного судия сидел,
А у Лобного девка плакала.

— Ах, народ-народ, далеко зверью,
Что за радость вам в изгалянии?
Он мне душу спас, пролил в жизнь мою
Свет спасительный покаяния.

Но ее взашей: — Убирайся вон!
О себе реви, шелудивая!
И шипел народ с четырех сторон:
— Пожалела пса, тварь блудливая!

Купола во всю плавились огнем,
Но на них никто и не взгядывал.
Ведь такой помост, хоть пляши на нем,
И палач стоял, душу радовал.

И вели Того Мужа светлого
Даровать при всех долю черную,
И звенела цепь тяжко-медная,
И рыдала вслух тварь позорная...

Вот и все, мой друг, песня кончена,
Разве ж я напел что-то новое?
И слетела вмиг красным кочетом
Голова Того непутевого.

С кем ты был сейчас, в ком себя узнал?
Иль с зеваками, аль с охраною?
Иль с блудницею голосил, рыдал,
Али в бубен бил мордой срамною?

Может, это ты шел за Правду-мать?
Ничего, что быль — дело давнее...
...Что за шум стоит, далеко слыхать.
Все волнуется в ожидании.