Брат: Я припоминаю, преподобный отче, что когда-то слышал, как вы говорили, что одно дело — смирение, а другое — знание себя. Потому очень просил бы вас сказать мне, если у вас еще есть время, каково различие между знанием себя и смирением, потому что мне кажется, что они одно и то же.
Старец: Так как ты вспомнил и об этом, то знай, что знание себя не то же, что смирение, но только ступень смирения. Чтобы понять это лучше, послушай святого Исаака Сирина, который говорит: «Не всякий, кто спокоен по природе, или благоразумен, или кроток, достиг уже ступени смиренномудрия. Но и того, кто пребывает в памятовании о своих падениях и полагает, что он смирен в мыслях, пока он не сокрушит своего сердца, вспоминая о них, и не низведет свое сердце и ум из помыслов гордыни, мы не сочтем смиренномудрым, хотя все это и достойно похвалы. Потому что у него еще есть помысел гордыни, и он не стяжал смирения, а только неким образом приближается к нему. Но истинно смиренномудрый — это тот, кто имеет в себе сокрытым что-либо достойное гордости, но все же не гордится, а считает себя землей, и прахом, и пеплом»[1].
Посему, брат Иоанн, как видишь, одно дело — смирение, а другое — знание себя. Кто достиг ведения своих грехов и немощей, тот смиряется в своих грехах и немощах. Но это не смирение, а знание себя! В то время как истинно смиренный смиряется по правде. То есть, имея все добродетели, считает себя ничем.
Брат: Прошу вас, преподобный отче, объясните мне, как кто-либо смиряется в грехах своих и как — по правде?
Старец: Но разве ты еще не понял, брат Иоанн? Мы ведь об этом и говорили.
Брат: Я понял, преподобный отче, но не вполне хорошо. Потому прошу вас, расскажите мне еще раз об этом.
Старец: Вот, брат Иоанн, как смиряется кто-либо в грехе: когда человек вспоминает о своих грехах, которыми он огорчил Бога, и при этом воспоминании к нему приходит раскаяние и великая скорбь, и он начинает сетовать и плакать с болью сердечной пред Богом, и от этого великого раскаяния и плача смиряются его ум и сердце. Так смирился евангельский мытарь, вспоминая о своих грехах: стоял поодаль в церкви, то есть позади всех, не смел даже глаз своих поднять к небу и, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику! (Лк. 18: 13).
Посему, как видишь, брат мой, не совершенным смирением угодил мытарь Богу, но он оправдался пред Ним через знание себя. Но, как мы говорили и прежде, это знание себя не есть истинное смирение, а только одна из его ступеней. А истинное смирение есть только у тех, кто смиряется по правде, то есть только у тех, кто исполнил заповеди Божии и все добродетели, и все же считают себя непотребными рабами, как сказал Господь (см.: Лк. 17: 10). Таким был великий апостол Павел, который был восхищен до третьего неба и считал себя меньшим из всех святых (см.: Еф. 3: 8). Таким был блаженнейший патриарх Авраам, который после стольких добродетелей считал себя прахом и пеплом (см.: Быт. 18: 27), а также многие другие святые и праведники Божии.
Итак, теперь, думаю, ты понял, брат Иоанн, как смиряется кто-либо по правде и каков смиряющийся в грехах.
Брат: Преподобный отче, я попросил бы вас сказать мне, каковы признаки, по которым можно было бы распознать человека, имеющего истинное смирение?
Старец: На этот вопрос братства твоего послушай не мой ответ, но святого и божественного отца Ефрема Сирина, который говорит так об отличительных чертах человека, имеющего истинное смирение:
«Он считает себя окаяннейшим из всех грешников, и что он ничего хорошего не совершил пред Богом;
порочит себя во всякое время, и на всяком месте, и во всяком деле;
не осуждает никого и даже не думает, что на земле есть кто-нибудь окаяннее и ленивее его;
всегда хвалит и прославляет всех;
он не судит, не презирает и не говорит плохо ни о ком и никогда;
без повеления или без необходимости не говорит ничего и молчит всегда; а когда бывает спрошен, не хочет ли он сказать или ответить что, он делает это тихо, и редко, и как если бы его принудили к тому, и говорит стыдясь;
не спорит ни с кем ни о вере, ни о чем-либо другом, и если хорошо скажет кто-нибудь, говорит и он так же, а если плохо скажет кто-нибудь, говорит и он так же, а потом добавляет: ”Ты знаешь”;
всегда взор его опущен долу; он имеет перед глазами смерть; не размышляет попусту или о суетном и никогда не лжет;
не противоречит тому, кто выше его;
переносит с радостью оскорбления, клевету и лишения;
ненавидит отдых и любит труд;
не возмущает никого и не ненавидит никого.
Таковы признаки и ведение истинного смирения. И блажен тот, кто имеет их, ибо он соделался обителью и храмом Божиим, и Бог вселился в него, и воином он стал Царства Небесного. Аминь»[2].
Итак, брат Иоанн, из этих свидетельств святого и божественного отца Ефрема Сирина, заслуживающих всяческого доверия, мы можем узнать во всех подробностях, каковы отличительные черты имеющего истинное смирение. И блажен тот, кого Бог удостоит в жизни сей этого блаженного духовного состояния, потому что таковой уже теперь перешел от смерти к жизни.
Брат: Я припоминаю, преподобный отче, что когда-то слышал, как вы говорили, что одно дело — смирение, а другое — знание себя. Потому очень просил бы вас сказать мне, если у вас еще есть время, каково различие между знанием себя и смирением, потому что мне кажется, что они одно и то же.